Посетивши Бухару, я побывал и в бухарской тюрьме, расположенной рядом с дворцом эмира.


Когда мы проходили по базарной площади, Регистану, наш проводник предложил нам купить на один рубль лепешек, поясняя, что все посещающие тюрьму туземцы и иностранцы раздают эти лепешки голодным арестантам. Лепешки были куплены.


Поднявшись на гору, мы взошли въ узенькие тюремные ворота, где нас встретил тюремный начальник и подследственный арестант в кандалах [кшонд - арест с наложением кандалов], пользующийся благосклонным вниманием начальника.


Как кандальник, так и тюремный начальник немедленно протянули руки, произнеся „теньга" [бухарская серебрянная монета, с 1901 г. равная 11 коп.]. Тот и другой получил по теньге.
Лишь только мы вошли во двор к нам, подошел второй кандальник, также благонадежный и с тем же словом "теньга", а получив теньгу, молча взял от проводника лепешки и стал раздавать арестантам, сидящим в казематах.
Завидя нас, арестанты бросились к решетчатой двери с неистовыми криками: „хозяин", хлеба, хлеба, чаю, мы голоден, кормить не дают, вода не дают, хозяин, ничего не дают!" Все это произносилось по-русски. Такая необычная обстановка нас ошеломила.
Не говоря о европейских тюрьмах, даже наши русские тюрьмы, со всем их несовершенством, грязью и грубостью, с которой относится администрация не только к каторжникам, но и к политическим преступникам, наши тюрьмы — это рай в сравнении с бухарской.
На небольшом дворике расположены три каземата.
По своей систем истязания человечества, они несколько напоминают собой знаменитые петропавловские и шлиссельбургские каменные мешки, а по наружному виду очень похожи на колокол. Вверху колокола имеется круглое окошко, через которое проникает свет в каземат.
Когда мы подошли к двери одного такого колокола, нас поразило необычайное зрелище. Прежде всего нас обдало не поддающимся описанию запахом не то жара, не то сырости, не то навоза. Весь пол каземата был устлан камышевыми цыновками, на которыхъ лежали, сидели и стояли арестанты, обмахиваясь тростниковыми веерами.


У стены камеры расположено общее отхожее место, обгороженное старыми цыновками, а на веревочках, протянутых от стены до стены, висели и сохли разные тряпки, рубашки, халаты и т. п.
Все арестанты закованы в кандалы, а более тяжелые преступники, кроме кандалов на ногах, прикованы к стене цепями, проходящими крестообразно по груди, при чем арестант все время находится в полусидячем положении.
Мы видели сем таких живых мертвецов с тупыми, безумно тоскливыми лицами, ожидающими смерти уже 20 лет, так как попавшему в тюрьму преступнику, а быть можетъ и случайной жертв доноса или коварных интриг. Каждая камера битком набита такими полуголодными, полуодетыми кандальниками, обреченными доживать свой век в этихь каменных мешках без воздуха, безъ прогулок, без пищи, а главное без надежды.


Н.Фридрих "Бухара.", 1910 г.



См. обсуждение (№ 18309)